Профилакторий Харцызского трубного завода стал единственным домом для 126 жителей Донецкой и Луганской республик. Большинству из них просто некуда возвращаться: их хаты сгорели, разрушены или находятся в зоне боевых действий. Питаются – чем Бог и добрые люди пошлют. Без этой помощи им не выжить.

«ДЯДЬ СЕРЕЖ, МОЖНО ПЕЧЕНЬКУ?...»
- Чуня, назад! - комендант профилактория Татьяна Студенникова открывает свою комнату и отгоняет от двери собаку. – Вместе со мной из Иловайска приехала, такого насмотрелась, не бросишь же…
На полу лежат несколько кочанов капусты и морковка.

- Это сегодня принесли, - радуется женщина. - А еще бабушка приходила, отдала 4 кг чеснока, две банки малинового варенья. Кто-то еще сегодня мешок муки и мешок картошки притащил. С России иногда волонтеры приезжают, недавно шерстяные носки с Таганрога передали. Тяжело, но справляемся. Помогают люди, помогают...
Мы разговариваем, а в двери профилактория в это время заходит мужчина. Он сгружает груши («Очень вкусные, со своего сада!»), опять же картошку, свеклу…

- Да какая разница, как меня зовут, - отмахивается он от нашего вопроса и уезжает. Добро в этих краях принято делать молча…

В столовой тем временем ставят на плиты огромные кастрюли с водой. Сегодня в профилактории – почти что кулинарный праздник: на обед давали гороховый суп на курином бульоне и макароны по-флотски. На ужин будет перловка с остатками того фарша. Но такое бывает не каждый день.

- Иногда сладкое бывает, - говорит главный повар этой коммуны Сергей Бабурин. Дом его тоже разрушен. - Это детям, конечно, раздаем. Сердце кровью обливается, когда прибежит кто-нибудь из детей во внеобеденное время: «Дядь Сереж, можно печеньку?» Ну, вот дам я ему, другие обидятся, придется и им выдать. А потом на ужин не хватит сладенького…

Женщины тем временем вспоминают, как еще до холодов отряжали на прудик, что позади профилактория, небольшие отряды с удочками, и тогда на столе у всех была рыба. И тут же сетуют на то, что российская гуманитарка почему-то до них ни разу не дошла.
Вместе со взрослыми в профилактории проживают 27 детей, от мала до велика. Только у одной Елены Макаровой-Мармур их – пятеро.

- Мы из Первомайска, - улыбается молодая женщина. И уточняет: - Это за Песками. Нам повезло, если можно так сказать. Мы у мамы были, огород убирали, когда наш дом бомбить стали. У соседки 4 коровы убило. В нашем доме нет крыши, дома, можно сказать, нет…

- Нам бы с лекарствами помочь, - просит комендант Татьяна. – Противоспалительные, обезболивающие, противоаллергические, от давления… У нас три парализованных бабушки еще. Много чего надо: детское питание, масло, крупы, мыло, шампуни, лампочки, памперсы…

«ПЕСКИ КАК ПРИПЯТЬ ВЫГЛЯДЯТ»
В профилактории вообще удивительная атмосфера любви и взаимопонимания. Люди, пережившие ад, не обращают внимание на бытовые мелочи, стараясь во всем помочь друг другу. По очереди дежурят в столовой, убирают на этажах…

- Война нас всех сплотила,
Ушли обиды старых лет.
Хочу, чтоб дети с мамой жили,
И улыбался старый дед.

Наталья Тюркеджи из Песок сочинила этот стих здесь, в профилактории.

- Наши Пески сейчас как Припять выглядят, - с тоской вспоминает она. – Мы до 1991 года в 50 км от Припяти жили, потом переехали в Пески. А потом нас прогнали. Да, так и напишите: мы не беженцы, нас прогнали.

Картинки присутствия «освободителей-украинцев» в их поселениях отпечатались в памяти каждого.

- Меня дома не было, когда приехали эти… то ли батальон «Донбасс», то ли «Азов»… - морщится повар Сергей. - Все украли, золото забрали, даже две пачки сигарет. Потом, уже после грабежа, БТР подогнали и дом расстреляли, из автоматов все крошили в доме, все прострелено там. Люди спрашивали их: зачем? Ответили: мол, была информация, что там террористы засели… Бред просто…

- Нормальные люди себя так не ведут, - говорит кто-то из мужчин. - У нас под Иловайском один такой с крупнокалиберным пулеметом по забору кирпичному бил и бил, пока его свои не увели. А он орет: «Террористы там лезут и лезут, всех добью!..» То ли крыша поехала, то ли под наркотой парень был… Там вообще много таких, в этих «батальонах»…

Заходим в комнату, где живет 91-летняя Александра Антоновна Яровая. Она из поселка Чернухино. Как и все старики в ДНР, бабушка живет без положенной ей пенсии.
- Пенсию ей дадут, если мы ее обратно в Чернухино (оно сейчас под украинскими властями) перевезем, но там стреляют, и так полтора месяца в подвале просидели, - плачет ее дочь Любовь. – Мама не поймет, что делается. Она девчонкой фашистов застала, но, говорит, такого, как сейчас, не было, немцы так не обижали, как эти «освободители»…

… А в игровой комнате тем временем вовсю кипит работа: почуяв близость Нового года, дети, вооружившись ножницами, вырезают из бумаги снежинки. Встречать праздник они, скорее всего, будут здесь.
- А елка будет? А Дед Мороз? – интересуется девочка лет шести.
- Конечно! – гладят ее по головке взрослые.
Та расплывается в улыбке и куда-то убегает.
- О чем Деда Мороза попросишь? – спрашиваю 10-летнего Данилу из Дебальцево.
Тот серьезен не по годам:
- Чтобы домой скорее вернуться, с друзьями встретиться. И чтоб там войны не было…
Дедушка Мороз, ты слышал?..

Теги: Харцызск, 13.12.2014

События независимой России

Интервью с беженцами в Харзызске: "Мы не беженцы, нас прогнали"