Очень трудно обсуждать будущее какой-нибудь системы, не определившись с тем, что она представляет собой на самом деле. Наши идеальные представления о будущей даме сердца и любящей жене, связанные с её красивым личиком или стройной фигуркой, вполне могут разбиться о её скверный характер или об её нежелание брать на себя часть забот о ведении совместного хозяйства. Так бывает — ведь часто мы судим о других людях, исходя из наших собственных идеалов и заблуждений, да и себя часто воспринимаем отнюдь не через призму суровой реальности или отражение в зеркале, а через наши романтические представления о своей натуре. И если такая ошибка в межличностных отношениях может стоить вам, максимум, потерянного времени и денег и приведёт к разводу и разделу имущества, то в случае взаимоотношений между государствами, это, скорее всего, приведёт к враждебности, а то — и открытой войне между ними. Что мы, собственно говоря, уже и наблюдаем на примере современного украинского кризиса.

Что можно услышать об Украине от представителей так называемого «украинского проекта»? «Украина — это суверенная, независимая держава, со своей уникальной историей, культурой и образом будущего». А что часто можно услышать от представителей столь же абстрактного «русского мира»? «Украинцев — нет. Они — выдумка австрийского генерального штаба, отрыжка СССР и результат бездействия РФ в период после 1991 года». Истина же, как это обычно и бывает в реальном мире, лежит где-то посередине. И, нам стоит разобраться, ближе к какому из утверждений она находится. Не вдаваясь сейчас в исторический экскурс, повествующий о малороссах, великороссах и белорусах, о Московии, Литве и Польше — рассмотрим ситуацию «по состоянию на 2015 год».

По состоянию на сегодня — в центре Европы расположено «несостоявшееся государство». То, что в английских источниках именуется ёмким словосочетанием failed state. Замечательное английское слово fail, прекрасно знакомое «обитателям интернетов», обозначает не только «провал» или «неудачу», но и одновременно «обман ожиданий» или «конец мечты». Вот такой вот многогранный «фейл». Который всегда выступает антиподом win'а, знаменующего победу и успех. Однако, то, что может вызывать лишь улыбку в Интернете — будет страшным и тяжёлым испытанием в реальности. На Украине 45 миллионов людей в 2014 году внезапно испытали тот самый конец мечты и прочувствовали, что их ожидания бессовестно обмануты. В том числе — и в виде самообмана, который присутствовал в самом построении украинского проекта.

Хороший вопрос, Лёня: куда делись минимум 4 миллиона русских, начиная с 1991 года?

Хотели ведь «вторую Францию», а получили — «второе Сомали». Причём, что обидно, практически весь путь прошли сами, своими же руками растранжирив и упустим всё то наследие СССР, о котором так долго рассказывали отцы-основатели независимой Украины в теперь уже далёком 1991 году. И в итоге, уже к началу 2014 года украинцы пришли к тому самому состоянию, когда Украина стала «продуктом распада государственных структур, обеспечивающих поддержку правопорядку, провоцирующим и сопровождаемым „анархическими“ формами внутреннего насилия». Именно распад государственных структур Украины мы и наблюдаем весь 2014 и начало 2015 года. Одновременно с распадом государственности (и, кто хочет со мной поспорить — пусть ещё раз посмотрит на Крым и на Донбасс), продолжается выхолащивание политической жизни (запрет Компартии, да) и коллапс экономики (ну, тут гривна по 30 — и дальше, к трехзначным цифрам).

Поэтому у нас сегодня на Украине — уже совсем иная реальность. Государство распадается, анархические и центробежные процессы — нарастают. Но и, одновременно, остаётся ещё около 30 миллионов людей — минус Крым, минус Донбасс, минус уехавшие на Запад и в Россию частным порядком — которые, как ни крути, но осознают себя гражданами независимой Украины. А некоторые из них — ещё и осознают себя этническими украинцами, что бы мы в этот термин не вкладывали. Осознают — так их учили в школе, так говорит им государственная пропаганда, и, что важнее всего, так им рассказывали на коленке их родители, когда им читали детские сказки, которые у них назывались «дитячі казки». И эти люди — отнюдь не откажутся от Украины, украинской идентичности и своей национальности исключительно из-за того, что их собственное государство уже превратилось в Сомали, Судан или Конго.

И вот тут-то у нас и расположен тот самый ответ на поставленный вопрос: «Что такое Украина и украинцы?» Украина — это разрушающаяся общность людей, которые по-прежнему ощущают себя украинцами. И — отнюдь не откажутся от этих ощущений каким-то летним утром 2015 года просто потому, что «им так приказали». Но, которые, к сожалению, уже не смогут ни своими силами, ни при помощи извне возродить даже слабое подобие своей прошлой общности.

Понятное дело, такая общность людей, потерявших свою мечту и обманутых (тот самый «фейл») — начинает искать новый смысл в жизни. Такова природа человека — он не может жить подобно корове на лугу, просто пережёвывая траву — каждый человек, даже весьма простой душевной организации, ощущает себя кем-то (та самая, пресловутая «идентичность») и действует, исходя из устремлений этого коллективного «Эго». И, надо сказать, «Украинское Эго» очень быстро нашло себе новую идентичность. Самым простым ответом на утрату мечты и на обман ожиданий — оказалась тривиальная ненависть. Ну а объект данной ненависти оказался достаточно понятен и постижим. Объектом ненависти для постмайданной Украины привычно стала Россия.

Вообще, в мире трудно ненавидеть что-то абстрактное. Например, мексиканцам легко ненавидеть американцев. Мексика и США — соседи, любой мексиканец так или иначе постоянно видит богатых американцев, которые приезжают в нищую Мексику и, свысока поглядывая на «латиносов», сорят деньгами и решают свои собственные, американские проблемы. Труднее ненавидеть американцев на Украине. Точно также, как, кстати, трудно мексиканцу ненавидеть Россию. Русские? Чайковский, Чехов, Ленин, Путин да? Вот и украинцев с американцами та же самая проблема. Американцы? Рузвельт, Рейган, Обама? Писатели… Драйзер, правильно? А вот с русскими — пожалуйста.

Поэтому, собственно говоря, идентичность «новой, фейловой Украины» ясна и понятна — это кристально чистая «анти-Россия», для которой война с северным соседом становится единственным смыслом в жизни, поскольку никаких иных положительных смыслов у неё не остаётся. Усилия по превращению этой реальной ненависти во что-то позитивное заранее обречены на провал: для того, чтобы вынуть эту ненависть из Украины — надо положить туда что-то иное. А нечто иное вы можете положить туда, только наполнив Украину неким новым смыслом. С одновременным восстановлением всей той государственности, которую Украина столь бездумно утратила. Готовы ли Европа, США или Россия снова сыграть в «украинскую рулетку»? Думаю, что нет. Скорее — будут, как и в реальной жизни, оформлять развод и раздел украинского имущества.

В этом, собственно говоря, и состоит нынешняя проблема украинского сюжета: продолжать его — безнадёжно (всё-таки никому, кроме США, Сомали в центре Евразии совершенно не к месту), восстанавливать его в состояние прошлой, спокойной Украины — никто не согласится оплачивать (ни у России, ни у Европы денег и ресурсов нет в принципе, а США вполне устраивает заноза в заднице и у России, и у Европы одновременно), а вот радикально видоизменять — всем страшно и, скорее всего, ничуть не менее затратно, нежели пытаться продолжить или восстановить в прошлое состояние. Что может из себя представлять радикальное видоизменение Украины? Недавно один из «мыслительных танков» США, агентство Stratfor, опубликовало своё сценарное видение возможной оккупации Украины. Незримо подразумевая, понятное дело, что оставшаяся часть Украины будет в той или иной мере находиться под оккупацией стран Запада (участие НАТО так или иначе прописано во всех сценариях Stratfor).

Итог этих сценарных анализов неутешителен: Россия в случае масштабного кризиса государственности на Украине будет вынуждена практически полностью задействовать весь свой военный потенциал — исключительно лишь на фактическую оккупацию Левобережной Украины и Киева. Какой-либо контроль над всей Украиной для России, скорее всего, просто нереален. Остальные сценарии — оккупация Черноморского побережья, «сухопутный мост» в Крым или же простая попытка немного улучшить конфигурацию границ ЛНР и ДНР — принципиально возможны при текущем состоянии вооружённых сил РФ, но тоже потребуют от России значительного напряжения сил. Но, в общем-то, ни один из сценариев «ограниченной оккупации» не решает основной проблемы Украины — того самого пресловутого failed state, который неизбежно будет нарастать на оставшейся части страны. Похожие проблемы, кстати, есть и у НАТО — все выкладки Stratfor'а можно отражать и на участие Запада в украинском конфликте.

Ещё раз, подчёркиваю — сегодня решения вопроса Украины, которое бы позволило «выйти сухим из воды» для Европы или для России — не существует. Сама по себе Украина уже обречена — её накачка извне, в первую очередь со стороны выигрывающих от любого конфликта в Евразии Соединённых Штатов, будет служить одной цели — уничтожению любого согласия между Европой и Россией, максимальное затруднение их политического и экономического сотрудничества и разжиганию геополитического конфликта между Украиной и Россией. И Европе, и России, так или иначе — надо будет выбирать путь трансформации Украины из текущего, распадающегося и разлагающегося состояния — в нечто иное. И, скорее всего, путей для частей Украины из этого кризиса всего три. Условно их можно назвать «Задворки Европы», «Периферия России» или же «Большая Молдавия». Любые аналогии, понятное дело, грешат неточностями, но дают схематическое представление о том результате, который будет получен в итоге.

«Задворки Европы». Этот сценарий, скорее всего, применим к Западной Украине. Сегодняшняя Галиция, Буковина, Волынь и Закарпатье уже и так превращены в поставщика дешёвой, но достаточно дисциплинированной и квалифицированной рабочей силы для Европы. Бедность ресурсами, неразвитость товарного сельского хозяйства, неплохие перспективы для туризма и практически полное уничтожение промышленности ещё в украинские времена — делает Западную Украину идеальным поставщиком людских ресурсов для Европы. Дополнительный плюс — Европа в этом случае контролирует и закачку газа в западноукраинские ПХГ, обеспечивая хотя бы отчасти свою энергетическую безопасность. При этом, скорее всего, при формальном единстве данной территории, интеграция в Европу будет идти «по частям» — никому нет смысла в нынешнем мире плодить свои социальные обязательства, при этом никто не прочь использовать доступный и «условно-бесплатный» людской и ресурсный потенциал.

«Периферия России». Сценарий, схожий с нынешним положением Абхазии, Южной Осетии, Приднестровья или же Крыма. В силу концентрации тяжёлой промышленности именно на Востоке страны и в силу наиболее пророссийски настроенного населения — именно на Восточной Украине возможна интеграция граждан в рамках российско-центричного цивилизационного проекта (иногда сводимого к «Русскому миру»). В силу контроля Западом системы международного права такой сценарий возможен, скорее всего, лишь в двух вариантах — либо непризнанное государство, либо же непризнанная территория в составе России (сходно с нынешним статусом Крыма — или же с советским статусом Прибалтики, который так и не был признан США).

Наиболее вероятен, понятное дело, «приднестровский вариант» — уже даже 2-миллионный Крым создал напряжение в российском бюджете, а призрак 10-20 миллионной Левобережной Украины — просто ночной кошмар для нынешних московских элит. Поэтому, в общем-то, и «не взлетели» проекты ЛНР, ДНР или Большой Новороссии — у России не оказалось на нынешнем этапе никакой внятной идеологии, которая бы могла обеспечивать интеграцию украинских земель и украинского населения в единую страну по лекалам 1654 или же, хотя бы, 1922 года. Крым оказался в этом пути первой и, скорее всего, и последней остановкой.

«Большая Молдавия». Сценарий, скорее всего осуществимый для центральной, преимущественно сельскохозяйственной Украины. Проблема этого сценария — Киев. В рамках этого сценария, который вполне бы устроил большую часть центральной Украины (от Сум до Винницы и от Житомира до Полтавы) — Киев, как город и столица, становится безумно избыточным. Именно избыточность Киева, как столицы и его ничтожное состояние, как вариант будущей «столицы Большой Молдавии», тормозит реализацию всех трёх сценариев. Киевская элита панически боится как ухода Востока в Россию, так и дрейфа Галиции, Волыни, Буковины и Закарпатья в сторону Европы — поскольку тогда сценарий «Большой Молдавии», нищей, сельскохозяйственной и ничтожной во всех мировых раскладах — становится неизбежной реальностью. Именно этим инстинктом самосохранения и продиктованы сегодняшние потуги киевского режима нагнать военную и мобилизационную антироссийскую истерию — их вероятное будущее в чём-то гораздо страшнее и печальнее, чем возможное поражение в противостоянии с Россией.

Так, в рамках сочетания этих трёх сценариев, скорее всего, и будет выглядеть будущее «Новой Украины». Всё остальное, как бы не пытались собрать в идеальном мире нечто иное — будь то «Единая, Унитарная» или же «Единая, Пророссийская» — не более, чем фантом. И каждый из этих фантомов, к сожалению, будет по-прежнему вытягивать силы — из Украины, из Европы и из России. Пока, наконец, страшные и печальные сценарии раздела Украины не станут, наконец, «наименьшим злом». Развод и раздел имущества? Да, наш брак длился долго — но мы уже пришли к логическому концу нашей совместной жизни. Прощай, любимая. И — отдай мне моё фамильное столовое серебро.

via http://alex-anpilogov.livejournal.com/

Теги: Алексей Анпилогов

События независимой России

Алексей Анпилогов. Почему Украина — «несостоявшееся государство»