После исторического воссоединения Крыма с Россией, последовавшего после крымского референдума 16 марта 2014 г., Запад в лице стран, объединённых в организацию «G-7», заподозрил Москву в том, что современная путинская Россия якобы вознамерилась начать движение к воссозданию аналога Советского Союза в его географических границах. Не обнаружив доказательств таких устремлений, пресса западных стран прибегает к своеобразным интерпретациям понятия «Русский мир».

«В марте нынешнего года, – можно, например, прочесть в германской «Die Zeit», – после того как одно государство аннексировало часть другого, что случилось впервые со времен окончания Второй мировой, Владимир Путин выступил с очень значимой речью. В ней российский лидер, объясняя, почему ему пришлось присоединить Крым, выдвинул идею «русского мира». Москва довольно часто использует это «боевое понятие», означающее, что Россия чувствует себя ответственной за русских, которые (пока ещё) не живут в России. Именно на этом основании Путин ввязался в войну против Грузии, захватил Крым, и именно поэтому сепаратисты на востоке Украины голосовали за отделение от Украины».

Оставляя без комментариев употребление такого понятия, как «аннексия», и подчеркивая то обстоятельство, что воссоединение Крыма со своей alma mater есть абсолютно особый, уникальный случай, обусловленный многовековой историей как самого Крыма, так и России, замечу, что немецкая газета совершенно верно подметила, что «Россия чувствует себя ответственной за русских». И этим своим качеством РФ ничем не выделяется из других великих наций.

Разве Соединённые Штаты Америки не проявили у себя точно такого же качества, когда в августе 2014 года исламские террористы на Ближнем Востоке предали зверским издевательствам и публичной казни американского журналиста Джеймса Фоули? Разве президент Б. Обама не заявил после этого, что Америка сделает всё, чтобы защитить своих граждан в Ираке и любой другой стране за пределами США?

Естественно, что в этом же контексте, а отнюдь не в конфронтационном с Западом ключе, следует подходить и к определению понятия «Русский мир». Само это понятие было введено в поле общественного дискурса совсем недавно, профессиональные политологи ведут этот отсчёт с 2007 года и обычно понимают под ним сеть людей и обществ за пределами РФ, так или иначе включенных в русскую культурную и языковую среду. Думается, что такое географическими рамками ограничение существования «русского мира» является ошибочным, так как из всего этого мирового явления выпадает его сердцевина и суть – собственно Россия. Подлинной сердцевиной Русского мира выступают те 123 млн русских, что проживают на территории РФ. Думаю, что именно такая трактовка и интерпретация этого явления позволяет обеспечить ментальную, духовную, принадлежность всех русских, проживающих в Латвии или Парагвае, Германии или США, в культурном отношении к Русскому миру, т.е. ощущать себя русским. В самом деле, как может ощущать себя человек русским по образу жизни и по духу, где бы он ни жил, без Пушкина и Достоевского, Льва Толстого, Гоголя и Булгакова, Чайковского и Свиридова, то есть тех, кто живя в среде русского народа, создавал и развивал то, что во всем мире называется великой русской культурой?

Но при этом очень важно не путать две совершенно разные вещи: духовное единение всех участников Русского мира и политическое воссоздание в той или иной форме Советского Союза. Этого последнего в политике Москвы или, ещё точнее, путинской России, нет и в помине, сколь бы ни пытались этой, как говорят в нашем народе, «собакой страшной» пугать европейского обывателя.

Но в то же время и нам самим не надо наводить тень на плетень и делать вид, что воссоединение Крыма с Россией не стало событием исторического масштаба для всего Русского мира. Именно таким вселенским событием это воссоединение и стало. Но в духовном, идеологическом плане, а не толчком к якобы воссозданию Советского Союза.

Советский Союз как единое геополитическое и цивилизационное пространство распался в 1991 году в силу многих причин внутреннего и внешнего порядка. Нет смысла перечислять их сейчас, поскольку дискуссии специалистов на этот счет идут уже почти три десятка лет, однако конца и края им не видно. Но есть одна причина, которую смело можно отнести к важнейшим, но о которой до сих пор говорят очень робко: СССР распался ещё и потому, что в результате ленинско-сталинской национальной политики, проводимой на территории нашей страны почти семь десятков лет, целенаправленно разрушался естественный этнонациональный стержень вышеупомянутого геополитического пространства, на базе которого веками стояла и прогрессивно развивалась Российская империя – единство и целостность русской нации, русского народа.

Збигнев Бжезинский как-то однажды высказался в том плане, что никакая борьба за устранение России с мировой арены не будет иметь успеха до той поры, пока русский народ не перестанет играть роль монолита в развитии России. Хорошо понимал роль этого стержня в деле управляемости огромной территорией Советского Союза и Сталин вместе с Кировым и Орджоникидзе, и потому уже в самом начале 1920 годов крупные территории с преимущественно русским населением были переданы в состав национальных советских республик для «цементирования каркаса» страны. Объединяющей цивилизационной основой такого цементирования служили, естественно, свобода пользования русским языком и достижения великой русской культуры во всем её неисчерпаемом объёме.

Но эта скрепляющая основа единства СССР к началу 1990-х годов была целенаправленно разрушена, и когда великая страна стала распадаться, удержать распад стало некому.

Воспрепятствовать катастрофе мог бы русский народ, но он даже не шелохнулся, а молча, как сторонний наблюдатель, взирал на происходящее. Инерция разрушения пассионарности в этом этническом монолите (говоря словами Бжезинского) продолжала действовать и после 1991 года. Но после Крымского референдума 16 марта 2014 года русское самосознание стало вдруг просыпаться от почти вековой спячки. И не только в границах Российской Федерации, но и за её пределами, во всём Русском мире. Русские люди вдруг как бы эмоционально встрепенулись, стали осознавать не только свою разделённость, но и свою национальную принадлежность.

В целом по численности мы, русские, находимся на 6-й позиции в мире, после китайцев, индусов, арабов, американцев и бразильцев. По распространённости языка русский находится на 8-м месте, после китайского, английского, испанского, хинди, арабского, бенгальского и португальского.

Основной ареал обитания русского народа пребывает в границах Российской Федерации. По всероссийской переписи населения 2010 года из 143 млн российских граждан к русским себя отнесли 123 млн человек, или 87%. На Украине проживает (по состоянию на конец 2012 года) 8,4 млн русских, в Казахстане (по состоянию на начало 2013 года) около 5 млн (22%), в Белоруссии – 1 млн 142 тысячи (11%), в Латвии –556 тыс. (27%), в Эстонии – 322 тыс. (25%), в Литве – 171 тыс. (5,3%) и т.д.

Огромная колония русскоязычных образовалась в США: 3 млн 427 тысяч. В основном это, конечно, люди еврейской национальности. Но по образу жизни эти люди остаются русскими.

Ибо что определяет национальность в человеке? Язык, психология да образ жизни. Вот конкретный пример этой формулы: российский Дальний Восток. Как пишет пресса, сегодня в Приморском крае трудно найти коренного жителя, у которого не было бы украинских предков. Но абсолютное большинство населения здесь сегодня считают себя русскими. Поэтому хоть край и населён преимущественно потомками выходцев из украинских губерний в XVIII-XIX веках, по переписи 2010 года русскими себя идентифицировали 86%, а украинцами – 2,55%. Что определяет такое распределение настроений? Образ жизни, конечно. Как писал ещё 140 лет назад известный русский историк Н.Я. Данилевский: «…Вообще не интерес составляет главную пружину, главную двигательную силу русского народа, а внутреннее нравственное сознание». «Один из важнейших моментов развития русского народа состоит в огромном перевесе, который принадлежит в русском человеке общенародному русскому элементу над элементом личным, индивидуальным».

В наше время на это обратили внимание известные российские психологи-педагоги Ирина Медведева и Татьяна Шишова. «Сложнейшее фундаментальное понятие «образ жизни», – пишут они, – сопровождает русского человека всюду и всегда, вне зависимости от того, где он живёт и меняет ли место жительства от страны к стране. Русского человека его «образ жизни» сопровождает всегда, так было в досоветское время, так это имеет место быть и сегодня.

Здесь (в России) всегда было принято иметь друзей не для украшения жизни и не только для бытовой поддержки, но главным образом – для задушевного, сокровенного общения для, казалось бы, бессмысленных душеизлияний. Недаром практически все эмигранты, даже самые благополучные и процветающие, на первый взгляд полностью вписавшиеся в чужую жизнь, жалуются на то, что «не с кем пообщаться, поговорить». Причём, вряд ли эти жалобы следует понимать буквально. Западный мир вполне общителен. Там существует масса пособий, телепередач, курсов, где учат общаться. Даже уже вошёл в моду термин «тренинг общения». Но дело в том, что поверхностное, светское, лёгкое общение, принятое на Западе, представляется неполноценным человеку, выросшему в России».

Очень характерное признание в беседе с этими психологами сделал один русский эмигрант, увезенный во Францию во младенческом возрасте. В Россию он снова попал лишь в очень преклонные годы уже в наше время.

– Всю жизнь я говорил по-французски, дружил с французами, женился на француженке. – рассказывает Жорж К. – Всю жизнь я со своей мечтательностью, стремлением к каким-то высшим целям, казался окружающим чуть ли не сумасшедшим. Грешным делом, я и сам себя стал считать таковым. А вот сейчас приехал сюда, пообщался с людьми и всё понял: я не сумасшедший! Я просто русский!

Оказалось, что образ жизни – не одежда, которую можно быстро поменять, это сама суть жизни, её содержание и форма. Поэтому культурный уклад с таким трудом поддаётся даже косметическим изменениям.

А когда посягают на главное, на основы, происходит битва культур. Битва не на жизнь, а на смерть. История знает множество примеров, когда такая битва оканчивалась трагическим поражением одной стороны – гибелью целого народа. Причём нередко только задним числом, когда на поле брани остаётся только «хладный труп», становится понятно, что это была битва». (Медведева И.Я., Шишова Т.Л. Книга для трудных родителей. Блиц-Педагогика. Клин. «Христианская жизнь». 2010, с. 163-165).

Эти строки два русских психолога написали в 2010 году, а в итоге именно они-то и заглянули в глубину украинских событий весны и лета 2014 года.

Но мы сегодня говорим не об украинском случае, а о Русском мире. Москва совершенно естественно выступает на протяжении длительного времени в качестве духовного центра Русского мира. Но Москва отнюдь не замыкает себя в своей национальной скорлупе. Во всё большей степени и сама Россия, и даже в лице своего государственного сегмента, осознаёт, что духовные интересы всего Русского мира, всех его частей, разбросанных по всей планете, обогащают содержание собственно национальных интересов России. Более того – питается ими. И люди, живущие вдали от Родины, отвечают России тем же. Вынужденный покинуть Родину после 1917 года и проживший почти большую часть жизни в США великий авиаконструктор И.И. Сикорский (1889-1972), на дух не принимавший большевистской советской власти в СССР, не уставал повторять своим соотечественникам-эмигрантам: «Нам нужно работать, а главное – учиться тому, что поможет нам восстановить Родину, когда она того от нас потребует». А в день своей кончины произнёс: «Не забывайте Россию!».

Проживший 94 года русский физик, тоже покинувший Россию после 1917 года, основоположник телевидения В.К. Зворыкин (1888-1982) был не меньшим патриотом России и при каждом удобном случае считал необходимым напоминать: «Ни в одной стране, кроме Америки, я не мог бы состояться как инженер, но я свои корни помню, они – в России».

После исторического воссоединения Крыма с РФ и неадекватной реакции на это со стороны США и европейских стран, обострился в общественном и политическом восприятии вопрос о том, по какой модели теперь могут развиваться взаимоотношения исторической России с её сыновьями и дочерьми, проживающими в других странах.

Устоит ли Русский мир в условиях нынешнего исторического вызова как начинающее осознавать себя единое целое в духовном, а не материальном, смысле? Сохранится ли в таких условиях общерусское духовное и этнокультурное пространство, или же антирусским политическим силам за рубежом удастся это духовное единство поколебать? Многое в этом плане зависит и от нашего собственного поведения. А точки зрения на этот счёт существуют разные.

Вот, например, известный российский журналист Л. Млечин, по его собственному признанию ощущающий себя и евреем, и русским человеком одновременно, высказал мысль о том, что «по-настоящему успокоить русских за пределами России, вернуть им утраченный душевный комфорт можно было, только восстановив СССР. Остальные решения желанного облегчения всем зарубежным русским не принесут. Самые умелые действия российских дипломатов, даже если им удастся, например, добиться каких-то уступок от правительств Прибалтийских республик, всё равно не изменят атмосферу в Прибалтике, где русских считают инородным элементом и в лучшем случае соглашаются их терпеть…».

Как мне представляется, такая постановка вопроса в условиях послекрымского обострения международной ситуации в целом заводит проблему русского духовного мира в тупик. Причём, дезориентирует не только русских людей за рубежами Российской Федерации, но и в самой России и, главное, сильно осложняет взаимоотношения российского государства с другими субъектами современного международного сообщества. В особенности во взаимоотношениях РФ с бывшими советскими республиками.

Тем более, что идея эта, однажды высказанная, живёт самостоятельной жизнью и обнаруживает своих сторонников. Так, например, совсем недавно, правда, ещё до Крымского воссоединения, идею «собирания земель вокруг России» на базе наднациональной ответственности русских» поддержала «Литературная газета», увидя в этом ключ «к упрочению международных позиций нашей страны, и к её собственному становлению как великой нации».

Как мне представляется, пропаганда такой идеи (собрать вокруг России все ранее утраченные земли) подталкивает русских людей, живущих за рубежом, в иноязычной, инокультурной среде не к мирному вживанию в эту среду, а к противостоянию этой последней. Как представляется, такая позиция может вызвать негативное отношение субъектов международного сообщества как к России, так и к русскому национальному элементу, проживающему в других странах.

На мой взгляд, каждая русская диаспора, живущая в другом государстве, ни в коем случае не должна стремиться противопоставить себя титульной нации на том основании, что они, русские, несут на себе (и в себе) некую «наднациональную ответственность».
Нет, каждая русская община, может (и должна) жить там, где она живет, духовно не отделяя себя от своей исторической родины, переживая за её успехи на международной арене, но при этом органически воспринимая ценности титульной нации как такие, которые подходят и ей, то есть, не разрывая при этом цивилизационного пространства, в котором она существует.

Да, проблема духовного объединения русского мира по всей планете после Крыма стала восприниматься острее во многих аспектах. Но при этом следует со всей определённостью подчеркнуть, что сама Русская Родина отряхнула прах ленинизма-сталинизма со своих ступеней и не стремится более к физическому расширению своего географического пространства, а проявляет стремление к духовному единению с русскими людьми за пределами своих государственных границ, щедро отдавая своё культурное богатство различным частям Русского мира и сама питаясь духовными соками своих дочерей и сыновей, разбросанных судьбой по всей планете Земля. Русские же люди, оставаясь на новых приобретенных ими родинах, в Латвии и Аргентине, на Украине и в Америке, в духовном плане имеют право укреплять свои связи со своей природной Родиной.

Правда, есть здесь и другая сторона медали. Никакого по настоящему прочного духовного объединения не будет и в помине, если политическая власть в самой Российской Федерации не поставит в качестве реальной политической задачи возрождения авторитета русской нации, русского народа в самой России.

Довольно уже делать вид, что в самой Российской Федерации не существует проблемы возрождения авторитета русской нации, русского народа. Прав С. Рыбас, когда пишет: «Нельзя всерьёз говорить о будущем, являясь государством без идеологии, народом без национальной идеи, элитой без ясного понимания стратегии развития». «Мы хотим, чтобы нас уважали? Так давайте для начала уважать самих себя, свои традиции. Перед нами масса проблем – это проблемы консолидации российских народов вокруг русского (именно так!)…» («ЛГ» 28 мая–3 июня 2014 г.). Иными словами, если уж и говорить о главном направлении современного развития Русского мира, то начинать надо с восстановления чувства пассионарности в alma mater русского народа – в самой России.

Разумеется, это не означает, что в составе РФ нужно выделять в отдельный субъект Федерации некую Русскую республику, хотя такие сумасбродные идеи иногда у нас появляются. Так, в 2001 году нашлись радикально мыслящие депутаты Государственной Думы РФ, которые додумались до того, чтобы разработать законопроект под названием «О праве русского народа на самоопределение, суверенитет на всей территории России и воссоединение в едином государстве». Полная конечно же чушь. Особенно по поводу т.н. «самоопределения» и уж в особенности по поводу «воссоединения в едином государстве». Нет, конечно, если мы действительно хотим работать над возрождением авторитета, мощи и силы русского народа, русской нации, то речь должна идти об экономическом, идеологическом и всяком прочем укреплении России в границах Российской Федерации и духовном (духовном!) единении всего Русского мира.

Автор: Кузнечевский Владимир Дмитриевич, доктор исторических наук, советник директора РИСИ

Теги: Владимир Кузнечевский

События независимой России

Крым и Русский мир. Владимир Кузнечевский