Общий евразийский проект России, Китая и Ирана очень скоро может стать угрозой для нынешнего евроатлантического мирового доминирования. Об этом пишет международный обозреватель Пепе Эскобар в американском журнале The Nation. По мнению автора, недавние саммиты ШОС и БРИКС в Уфе обозначили контуры нового центра силы.

Эскобар пишет, что еще не так давно президент РФ Владимир Путин предлагал Европе реализовать концепцию общего дома «от Лиссабона до Владивостока». Но Брюссель, «находясь под колпаком у Вашингтона», проигнорировал это предложение. Поэтому Россия обратилась к идее широкой интеграции не только на пространстве бывшего Советского Союза, но и на всей Евразии. «Собрав всех лидеров ШОС и БРИКС под одной крышей, Москва предложила видение динамичной геополитической структуры, укорененной в евразийской интеграции», — пишет Пепе Эскобар.

Важным элементом в формировании единого геополитического пространства должен стать Иран, который, после заключения сделки по ядерной программе и снятия санкций будет полноправным членом мирового сообщества. Эта страна особенно важна для Москвы, так как располагает доступом к открытым морям, к которым нет выхода у России. В перспективе это позволит создать транспортный коридор от Персидского и Оманского заливов до Каспийского моря и Волги. Индия же планирует использовать иранские порты для доступа в Россию и Среднюю Азию. В идеале к каспийской части транспортного коридора присоединится и Азербайджан.

Наконец, Иран — это самая удачная точка пересечения торговых путей с севера на юг и с востока на запад для торговли с государствами Центральной Азии. Зоны свободной торговли вроде Евразийского экономического союза, и такие организации, как Банк развития БРИКС, играют важную роль в ускорении интеграционных процессов.

Эскобар утверждает, что в Вашингтоне не ожидали, что процессы сближения евразийских государств будут проходить такими темпами, и теперь болезненно реагируют на любые интеграционные успехи. А после президентских выборов 2016 года отношение новой администрации к усилению Евразии может стать непредсказуемым. Но остановить запущенный маховик США уже не в силах.

«Новый „Шелковый путь", Евразийский экономический союз, усиление блока БРИКС, расширение роли ШОС, новые китайские банки и другие явления ведут к началу интеграции на значительной евразийской части суши. Свои очертания приобретает евразийский Хартленд, который однажды соединит Россию и Китай с Европой, югом Азии и даже с Африкой», — пишет Эскобар, подытоживая пассаж тем, что Вашингтон крайне напуган этой ситуацией.

В теории схема Пепе Эскобара выглядит очень стройной. Но в реальности на пути нового геополитического проекта есть множество препятствий. И это не только противодействие со стороны США или Брюсселя, но и разногласия между евразийскими странами. Во-первых, они слишком разнородны, и не так просто выработать общую политику между Россией, Узбекистаном и, скажем, Афганистаном, который Эскобар также считает частью будущего союза. Во-вторых, ключевым странам будет не так легко найти баланс интересов, особенно если учесть наличие такого мощного игрока, как Китай, который способен диктовать свои правила.

Формирование нового евразийского центра силы, который может стать альтернативой американскому влиянию, — это уже реальность или пока только умозрительная концепция?

Генеральный директор «Центра стратегических оценок и прогнозов» Сергей Гриняев считает, что создание евразийского союза возможно не раньше, чем через 7−10 лет.

— На текущий момент это больше потенциальные, чем реальные возможности. Но то, что необходимо менять существующую геополитическую конструкцию, в которой доминирующими являются страны Запада во главе с Соединенными Штатами, — это непреложная истина. Какая конструкция придет ей на смену — главный вопрос сейчас. Пока наиболее жизнеспособным видится как раз евразийское экономическое пространство. Хотя бы потому, что других альтернатив не просматривается. Те союзы, которые существуют, выстроены под Соединенные Штаты или с их непосредственным участием.

Говорить о том, насколько реально общее евразийское экономическое пространство, пока трудно. Оно складывается, но есть и определенные проблемы. Так что пока это больше потенциальные возможности. Но в перспективе 7−10 лет это станет вполне реальным проектом, если не случится чего-то экстраординарного.

«СП»: — Чего, например?

— Например, отказа Соединенных Штатов от доллара, перехода на североамериканскую валюту «амер», нарушения баланса глобальной финансовой системы. Подобного рода события могут привести к непредсказуемым последствиям, и говорить о каких-то союзах нужно будет, исходя из новых условий.

«СП»: — А что именно мешает созданию широкого евразийского союза?

— Посмотрите, пока даже капиталы созданных банков развития БРИКС или евразийского банка номинированы либо в долларах, либо в евро. Так или иначе, создаваемая система все равно завязана на глобальную экономику и с ней взаимодействует. Если удастся через 5−10 лет избавиться от доминирования доллара в экономиках стран-членов этого евразийского объединения, тогда появятся перспективы. В ближайшие годы они не просматриваются, и мне видится это одной из основных проблем объединения.

«СП»: — Как этого можно добиться?

— Нужно производить взаиморасчеты между собой либо в национальной валюте, либо создавать новую валютную единицу. Например, ходили разговоры о введении такой валюты евразийского пространства, как алтын. Нурсултан Назарбаев предлагал в качестве единой валюты ЕАЭС «евраз». У Китая собственное видение этого вопроса — он продвигает идею золотого юаня. Решение этого вопроса мне кажется одним из наиболее существенных. От него зависит будущее евразийского союза.

Второй момент — это единые таможенные тарифы, следование всех участников объединительного процесса взятым на себя обязательствам. Например, сегодня мы можем наблюдать ситуацию, когда контрсанкции, введенные Россией в ответ на действия Запада, зачастую не работают именно при посредничестве наших союзников. Запрещенные товары проходят через территорию тех же Белоруссии, Казахстана и других республик под видом национальных продуктов. Когда этого не будет, когда все начнут играть по одним правилам, тогда можно будет говорить о каком-то единении.

«СП»: — Какой может быть реакция США на интеграционные процессы в Евразии?

— Лично мне не кажется, что Соединенные Штаты что-то проморгали. Это вполне прагматичная страна, и ее руководство понимает, что дольше существовать нынешняя экономическая система, основанная на долларе США, не в состоянии. Они накопили огромный дефицит бюджета, который куда-то нужно деть. Гигантский национальный долг, висящий на экономике США, представляет угрозу и для них самих. Вариант для них — это перекладывание рисков, связанных с экономическими кризисами, на другие экономические союзы.

Сегодня мы видим, что эту роль играет Европейский Союз. Американцы часть своих проблем перебрасывают на евро. Европа в силу своих ограниченных экономических возможностей сталкивается с кризисами. Сначала был Кипр, потом Греция, потом будет что-то еще. В перспективе евразийское экономическое пространство тоже может выступить таким буфером, на который будет переброшена часть американских проблем. В этом случае им нет необходимости разрушать создаваемый союз. Напротив, они будут его поддерживать и использовать в собственных интересах.

«СП»: — Но разве Вашингтон не опасается конкуренции со стороны сильного соперника, каким может стать евразийский союз?

— Это исключительно мое мнение, но я не считаю, что США просмотрели «рождение Восточного дракона», то есть возвышение Китая. Мне кажется, это был контролируемый процесс, и в определенной мере Штаты реализовали именно то, что хотели. Сегодня Китай — это глобальная фабрика, а США — глобальный печатный станок. Вся мировая экономика работает на два центра — Китай производит, Америка предоставляет услуги и спонсирует это производство за счет своих долларов. Это недостаточно устойчивая конфигурация, но США все делают довольно прагматично. Да, некоторые проблемы и недоработки случаются, но они не катастрофичны для Штатов.

Политолог Павел Святенков полагает, что существует риск доминирования Китая в едином евразийском экономическом пространстве.

— Пока что широкое евразийское объединение существует только с дипломатической точки зрения. ШОС — это фактически союз России и Китая для решения проблем в Средней Азии. Антизападного союза здесь пока не получается. Стороны подчеркивают, что ШОС не является военным блоком и не будет им становиться. Более того, лидеры стран сами заявляют, что пока преждевременно говорить о едином экономическом пространстве. Конечно, со временем ШОС может развиться в нечто большее. Но пока эта организация делает первые шаги, и я бы не стал преувеличивать ее значение. Действительно, это некий не западный полюс мира, но пока только с точки зрения дипломатии.

«СП»: — А что мешает ему стать евразийским аналогом Евросоюза?

— Проблема в том, что если возникнет единое экономическое пространство, оно будет в пользу Китая. Китайские аналитики именно такие варианты предлагают. Но понятно, что это не выгодно ни России, ни Средней Азии, которую китайский экономический поток однозначно захлестнет. Даже Россия не очень большая страна по сравнению с КНР, соотношение населения у нас один к девяти. Что уж тогда говорить о среднеазиатских государствах? Это будет означать тотальное доминирование Китая. Поэтому, мне кажется, единого экономического пространства с участием Китая в Евразии пока не будет.

Если Китай в это пространство не войдет, а оно будет состоять из постсоветских государств под руководством России, ситуация будет совсем другой. Тогда мы увидим небольшой экономический блок с населением в 200 миллионов человек. Он может иметь влияние в мире, но это будет зависеть от того, насколько мощна их совокупная экономика.

«СП»: — Ну а в перспективе возможно сближение Европейского и Евразийского союзов?

— Думаю, что это возможно. Стоит вспомнить, что в свое время существовал конкурирующий с Европейским Союзом экономический блок в Европе — Европейская ассоциация свободной торговли. Поэтому возникновение ЕАЭС — это еще и повод провести переговоры с европейцами о возможном слиянии двух блоков. Но это произойдет не сегодня, и многое будет зависеть от того, в какой ситуации будут находиться сами европейцы.

События независимой России

The Nation: «Вашингтон крайне напуган»