За простотой грубоватых манер, резкими жестами и суждениями скрывается девичья застенчивость и острый ум. Наша героиня известна как Анка-пулеметчица, боец с позывным «Звезда» и просто луганчанка Аня Николаенко.

Скупо делится фактами из своей биографии: золотая медалистка - выпускница СШ № 17, способный музыкант, серьезно занималась каратэ. Пытается понять причины братоубийственной войны, ее истоки.

ДОРОГА НА ВОЙНУ
В знойно-суровые августовские дни Анна шефствовала над жильцами дома № 75, что на улице Ватутина. В четырехподъездной девятиэтажке осталось менее 50 семей. Сами оборудовали бомбоубежище, пытались выжить. Анна привозила им воду, муку, крупы.
- Мы настолько сроднились, - рассказывает, - что я хочу оформить опекунство над мальчишкой-сиротой. Его мать умерла, не пережив потерю мужа. Родственники собирались увезти в Иркутск. Заупрямился. Пришел ко мне: хочу стать твоим сыном, только, пожалуйста, брось войну, я не хочу второй раз осиротеть.

Дорога на войну началась у Ани 18 февраля. В тот день она находилась в Мариинском парке, в Киеве, на антимайдане.
- С того дня я ни разу не ночевала дома. Если получалось – заезжала на пару часов, чтобы помыться, переодеться. Не время сейчас по домам сидеть. Закончится война – вернусь, - так решила.

В Мариинском парке впервые увидела озверевшую силу, которая яро ненавидела Донбасс. На безоружных антимайданщиков, которые максимум чем могли защищаться, так это «удочками»-древками флагов, напирала мрачная толпа. Вооруженная битами, цепями, огнестрельным оружием, взрывпакетами, начиненными гвоздями и острыми кусочками металла. Ненависть захлестывала настолько, что даже женщины с малыми детьми, одежда которых была украшена национальной символикой, истошно кричали: «Ви – вороги!».
- Оглянулась, чтобы увидеть врагов. А это, оказывается, мы – враги, те, кто стоял в Мариинском с мирной акцией, с целью показать, что у нас тоже есть мнение по поводу будущего страны, - вспоминает Анна. – Мы, действительно, пришли с миром.

Никто не готовился к нападению. Вот поэтому потом остро не хватало перевязочных материалов, «сердечных» препаратов. К нам не пропускали «скорые», и раненых приходилось вывозить машинами ритуальной службы. Страшно было. Никогда еще не приходилось видеть столько концентрированной злобы. Потом, анализируя и эти события и те, что последовали вплоть до сегодняшнего дня, думала: как так получилось? Откуда эта ненависть? Телевизор? Но ведь я смотрела те же передачи, что и они!

МЕНЯ ЛЕГЧЕ УБИТЬ, ЧЕМ ПЕРЕУБЕДИТЬ!
23 февраля Анна вместе с единомышленниками поставила первую палатку в сквере за памятником Тарасу Шевченко, в Луганске. Рядом выросли другие. Тогда большинство луганчан и жителей области, да, наверное, и Украины, не верили, что беспорядки в Киеве превратятся в войну. Она, увидев вблизи весь ужас беспорядков, узнав, что никто не был наказан, понимала: добром не кончится, националисты не остановятся.

- Я, как человек, рожденный в СССР, воспитанная не только на книге «Пионеры-герои» (кстати, переживала, что мне войны не досталось для борьбы и подвигов), но и на примере бабушки, которая воевала на Миус-фронте, видела, что националисты ненавидят все, что связанное с великим советским прошлым, готовы уничтожить все до основания, - говорит Николаенко. – Поэтому мы организовали дежурство у памятника Ленину. Вообще, покушение на памятники – это не хулиганство и не какая-то идеологическая борьба. Таким образом националисты оказывают моральное давление, оскорбляют. Мне, например, дела нет до их памятников, пусть себе стоят. А к подножию Тараса Шевченко мы с сыном каждый год приносим цветы 9 марта, и сын мой любит украинский язык, у него по этому предмету больше пятерок, чем по русскому. Какие стихи красивые он пишет! Сейчас сочиняет байку «Як пани Україну розідрали».
Анне, как коменданту палаточного городка, предлагали 20 тысяч долларов за «услугу» - убрать палатки из сквера. Болезненным бельмом на глазу городок был для тех, кто заседал в луганских правительственных зданиях и надеялся договориться с Киевом: выполним все условия – только оставьте нас в наших креслах.

- Да меня легче убить, чем переубедить, а перевербовать, вообще , невозможно! – отрезала Николаенко. – Нет таких денег на свете, чтобы купить мою совесть. Давайте мне хоть миллиард, а я своим убеждениям не изменю.
Анна вспоминает, что палаточный городок нельзя было оставить даже на минуту: провокаторы дежурили у лагеря, пользовались любой возможностью, чтобы дать милиции законный повод применить насильственный метод по демонтажу «островка свободы». Местная же власть мелко гадила, дошло до того, что предъявила рапорты «Зеленстроя» и санстанции: мол, в сквере нарушены санитарные нормы, поэтому добро пожаловать на выход. Нужно было сдерживать законное возмущение людей, их порывы, и комендант с задачей справилась.
Той весной Анна впервые в жизни взяла в руки оружие – стартовый пистолет. Позже, на передовой, освоила пистолет Макарова, автомат Калашникова, ручной пулемет Калашникова, РПГ-22, РПГ-8, в команде – 120-й миномет. А тогда безобидный стартовик не раз сослужил службу: так, однажды поздним весенним вечером Анна вместе с нарядом милиции гналась за грабителем, вырвавшим у женщины сумочку. Кстати, догнали и задержали.

- Мы никого не побили за то, что он приходил завернутый в флаг Украины, кричал в наш адрес обидные слова. Мы возмущались действиями хунты и майданутых и требовали прислушаться к нам. Кстати, все митинги проходили с разрешения городской власти, и я лично подписывала документы, в которых перечислялись 33 статьи об административной, гражданской и уголовной ответственности, при этом все эти статьи были нарушены на Майдане. Почему же было такое пристальное внимание к нам?! – возмущается Анна. – Никогда мы не призывали к отсоединению от Украины, мы только хотели, чтобы нас услышали.

У КАЖДОГО БЫЛА ВОЗМОЖНОСТЬ СДЕЛАТЬ ВЫБОР
Власть не слышала. Принимала половинчатые решения. Утром обещала всемерную поддержку. Вечером вдруг приходила информация, что активисты задержаны – кого из дому забрали, кого с работы, а кого просто на улице взяли. Нерешительность, растерянность, нескоординированные между властными и силовыми структурами действия, собственно, и стали «родителями» Майдана и, как следствие, - народного протеста в Луганске в том числе. Поэтому когда начался захват здания СБУ – остановить волну протеста уже было невозможно, ни силой, ни уговорами, ни договорами.

Спрашиваю: «Те, кто сбежал из Луганска, теперь усиленно распространяют один слух страшнее другого о пытках в подвалах СБУ невиновных граждан, оппонентов. Это правда?»

- Чушь и ерунда! – опровергает слухи Анна. - Да у нас Юлдашев (один из украинских боевиков) три раза в день питался, тем же что и мы, да еще в тренажерный зал ходил! Надо вспомнить тем, кто болтает, что в то время милиция в Луганске практически не работала: начальство сбежало, подчиненные не знали, чем заняться, отбывали день до вечера в кабинетах. Мы, по большому счету, взяли на себя ее функции. Задерживали наркоторговцев, сутенеров, грабителей, хулиганов, пьяных водителей. Трудотерапия, конечно, была: надо было и уборкой заниматься, и картошку чистить, другие хозяйственные работы выполнять. Но пытки??? Чушь и ерунда!
Анна с юмором описывает случаи, когда провинившиеся мужья, прежде чем вернуться домой, приходили к СБУ с просьбой «поставить фингал» или подержать «в плену» пару дней, чтобы жене железный аргумент предъявить; когда приходили жены и благодарили: мой-то исправился, не пьет, из дому ничего не тянет.

У каждого была возможность сделать выбор, никого мы силой не принуждали. И люди выбор делали, хотя следствием были и распавшиеся семьи, и разрушенная дружба, и потеря рабочего места. Духовитые у нас люди! – говорит Анна и развеивает еще один миф:
- От беспомощности киевская власть сочиняет сказки, что у нас тут сплошные российские агенты. Неправда! Все – свои, местные. И флаги мы сами шили – из трех кусков материи, и древки-удочки покупали в магазинах «Рыбалка», самая дешевая – 27 гривен. Никто нас не финансировал, люди приносили продукты, готовили дома и несли нам в бидончиках и кастрюльках, поддержки СМИ не было никакой. И в этом наше отличие от Майдана. Если бы прошлой осенью Майдан не подпитывался деньгами, в том числе из-за рубежа, не мелькал каждый день на телеэкране, не преподносился как добро в противовес злу, то страну еще можно было «сшить».

ЗАПАХ СМЕРТИ
Анна Николаенко отмечает день рождения 3 июня. В этом году это был настоящий день рождения. Потому что 2 июня, когда украинский летчик сбросил бомбу на Луганск, Анна по невероятному стечению обстоятельств находилась не на посту – не у здания облгосадминистрации, отъехала ненадолго, и вдруг звонок: «Приезжай, берите машину, одеяла – «двухсотые» у нас».
- Я до последнего не верила, что Украина будет стрелять по городу, по мирным жителям, что Украина будет убивать. Хотя тогда уже была и Одесса, и Славянск. 2 июня сомнений не осталось, - вспоминает Анна. – Тогда впервые я поняла, что такое запах смерти – это «букет» из пыли, гари, пороха и человеческой крови. Я увидела смерть вплотную – не целый труп с дырочкой, а куски плоти, порой настолько мелкие, что их приходилось собирать в банку. Забыть это невозможно!
А потом была Станица Луганская и Хрящеватое. Фронтовые будни под обстрелами, километры перевязочных материалов, похороны боевых товарищей. Семь номеров Аня никогда не удалит из телефонной книжки. С этих номеров ей никогда не позвонят, по этим номерам ей никогда не ответят. Удалить не может, не смеет – это память. Никто не видел ее плачущей: стыдно плакать при мужчинах, нельзя плакать, когда плачут даже самые сильные. Только в одиночестве может позволить себе разрыдаться, как обычная женщина, слабая, сентиментальная, уставшая от войны.

- К войне, к гибели товарищей, к смерти подготовиться нельзя, - считает Аня. – Нет таких упражнений, гимнастики для души. Это всегда будет трагедией, сколько бы ты смертей не перевидал. Однако я считаю, что никогда не поздно одуматься, никогда не поздно простить. Я умею прощать. Но теперь, наверное, буду с осторожностью относиться к тем, кто был на той стороне в окопах или косвенно.

ЕСЛИ ОСТАНУСЬ ЖИВА…
Анна Николаенко вспоминает расхожую цитату: «Не бойся врагов – в худшем случае они могут тебя убить. Не бойся друзей – в худшем случае они могут тебя предать. Бойся равнодушных – они не убивают и не предают, но только с их молчаливого согласия существует на земле предательство и убийство».

- Останусь жива и буду бороться с равнодушными, - мечтает о будущем боец с позывным «Звезда». Такое же название носит патриотическая общественная организация, которую возглавляет Николаенко. В ее планах – возродить игру «Зарница», уроки начальной военной подготовки в школах, летние военно-спортивные лагеря, школьные часы мужества.
- Помните, раньше в каждой открытке желали счастья, здоровья и мирного неба над головой. Мы, молодые, юные, поколение, не знавшее войны, удивлялись: «Что за мирное небо? Ну, вот же оно, над головой, голубое или синее, облачное или темное от туч, сверкающее от молний или слепящее солнцем». Теперь мы знаем! Выпала и на нашу доля война. Причем самая страшная, братоубийственная, - подытоживает разговор Анна.

У нее много дел и забот. Еще в бытность депутатства в первом созыве Народного совета ЛНР привыкла откликаться на каждую просьбу о помощи. Пока разговаривали, беспрерывно звонил телефон. Вот старушка в Камброде мерзнет без топлива – нужно найти ей уголь и дрова. А вот хозяева кошку бросили – нужно пристроить животное. В подшефную школу надо зайти – приглашают на классный час. Новый год на носу, а значит, необходимо устроить праздник для взрослых и детей: народные гуляние в парке Дружбы с концертной программой, выступлением профессиональных артистов, народного цирка «Родник» и, конечно, с сюрпризами и подарками. И домой нужно попасть хотя бы на часик: помочь сыну исправить «четверку» по русскому языку на «пятерку».

Теги: АНКА-ПУЛЕМЕТЧИЦА, ОПОЛЧЕНКА

События независимой России

АНКА-ПУЛЕМЕТЧИЦА